Такие близкие святые

    2 мая 1922 года власти изъяли из Успенского храма церковные ценности. Однако пожертвованное фабрикантом золото тогда удалось скрыть от комиссии по изъятию и даже упросить её членов, чтобы храму была оставлена серебряная риза с чтимого образа Моденской иконы Божией Матери.
   В 1924 году среди жителей села прошёл слух, что ценности исчезли. Основанием для возникновения слуха стала покупка диаконом коровы, что и вызвало подозрение у некоторых прихожан, ошибочно предположивших, что он использовал на покупку церковные средства. Новый настоятель, протоиерей Александр Русинов, потребовал у диакона отчёта, и тот принёс сверток, который был опечатан, и все содержимое его было в полной сохранности. Члены церковного совета, убедившись, что все на месте, вновь опечатали сверток и поместили его в ризницу.
   В начале 1930 года до властей стали доходить слухи, что в Успенском храме хранятся пожертвованные фабрикантом ценности, и 1 февраля сотрудники уголовного розыска произвели в храме обыск, но ничего не нашли. Тогда они потребовали от настоятеля храма выдачи ценностей, и 2 февраля отец Александр указал место их нахождения. Золото было изъято, а священник и диакон за сокрытие церковных ценностей, а заодно и за «антисоветскую агитацию» были привлечены к уголовной ответственности.
   В день ареста следователь допросил священника. Протоиерей Александр, отвечая на его вопросы, сказал, что признает, что скрыл ценности, не внеся их в опись церковного имущества, но никаких контрреволюционных целей этим он не преследовал.
   Следователь не удовлетворился ответом и допросил псаломщика; из страха перед арестом тот показал, что священник «является ненавистником советской власти и при удобных случаях ведёт против неё и её мероприятий агитацию».
   21 февраля отец Александр был в последний раз допрошен. «С проповедями в церкви выступал, — сказал он, — но политики в них не касался, а говорил только на евангельские темы... В частных беседах с верующими касался вопросов церковных и жизненных, но против советской власти и её мероприятий не говорил ничего».
   3 марта 1930 года Коллегия ОГПУ приговорила протоиерея Александра к трём годам заключения в концлагере, и он был отправлен в лагерь под Котласом, в Коми.
   Вернувшись по окончании срока из заключения, отец Александр был назначен настоятелем храма Космы и Дамиана в селе Болшево Мытищинского района. В 1934 году он был награждён митрой.
   19 января 1 938 года отец Александр в последний раз был арестован и заключён в Бутырскую тюрьму в Москве. Показания лжесвидетелей были подготовлены заранее, а на проведение следствия начальник Мытищинского отделения НКВД дал только один день, и потому уже на следующий день после ареста священник был допрошен.
   Поскольку арестованному с такой поспешностью священнику следователь ничего не мог сказать конкретного, то он высокопарно обратился к нему:
   — Вы арестованы за контрреволюционную деятельность. Следствие предлагает вам самому, лично, правдиво рассказать о вашей контрреволюционной деятельности.
   — Никакой контрреволюционной деятельности я не вёл, — спокойно ответил отец Александр.
   — Допрошенные свидетели подтверждают вашу контрреволюционную деятельность. Они показали, что вы группировали вокруг себя недовольных советской властью лиц и вели контрреволюционную агитацию. Что вы скажете теперь об этом факте?
   — Никакой контрреволюционной агитации я не вёл, — повторил священник.
   — Следствие вновь считает ваши показания неправдивыми, так как допрошенный свидетель показал, что вы в июне 1937 года высказывали террористические намерения к членам партии и распускали контрреволюционные провокационные слухи о скорой смене советской власти. Что вы скажете теперь об этом факте?
   — О коммунистах и о советской власти я никаких контрреволюционных клеветнических слухов не распространял и не выказывал террористических настроений, — отверг нелепое обвинение отец Александр.
   Следователь допросил отца Александра о диаконе, служившем вместе с ним и одновременно с ним арестованным.
   — Как давно вы знаете гражданина Никольского Сергия Владимировича, дьякона болшевской церкви, и каковы ваши с ним взаимоотношения?
   — Никольского Сергея Владимировича я знаю с ноября 1932 года по совместному служению в болшевской церкви, кроме этого я с ним проживаю вместе в одном доме, бывшей сторожке, он, а также и я часто ходим в квартиру друг к другу.<...>Взаимоотношения у меня с ним хорошие.